моя поэзия ))))))

любительнице поэзии от любителя поэзии

Я не могу выебать любимую женщину,
Такого не пожелаешь даже лютому своему врагу,
Друзья приходят, спрашивают когда ты женишься,
А я любимую женщину выебать не могу.

И это не потому, что плесень царит в промежности,
И не потому что оскудела спермиев юрких рать,
А потому , что хочется делать ей только нежности,
Задыхаясь от нежности, а не ставить раком и драть.

Наверно это рефлексии долбанного интеллигента,
Комплекс пигмалиона или эдипа, что драл свою мать,
Штольц мне скажет правильно - эта муть не стоит и цента,
Женщина хочет секса и оный ей нужно дать.

Посмотри на крупную рыбу - политики, дельцы, военщина,
Они кроют самок без продыха и походя жрут мелюзгу,
А я сижу у кровати, смотрю как спит любимая женщина,
Которую могу целовать и гладить, а выебать не могу.
_____________________________________________
Мало ли кто приезжает к тебе в ночи,
Стаскивает через голову кожуру,
Доверяет Тебе костяные зёрнышки, сок мякоть...
Мало ли кто прогрызает камни и кирпичи,
Ходит под броней сквозь стужу или жару,
Чтоб с тобой подыхать от неловкости, выть и плакать..
Мало ли кто лежит у тебя на локте, у подлеца,
И не может вымолвить ничего, и разводит слякоть
Посреди постели, по обе стороны от лица..

Мало ли кто глядит на тебя, будто кругом стрельба,
И считает секунды, и запоминает в оба:
Ямку в углу улыбки, морщинку в начале лба,
Татуировку, неброскую, словно проба..
Мало ли кто прошит тобою насквозь,
В ком ты ось, холодное острие..
Мало ли кто пропорот любовью весь, чтоб не жилось, -
Через лёгкое, горло, нёбо..
И два года не знает, как сняться теперь с неё...

Мало ли кто умеет метать и рвать,
Складывать в обоймы слова,
Да играть какие-то там спектакли...
Но когда приходит, ложится в твою кровать,
То становится жив едва,
И тебя подмывает сбежать - не так ли...
Дождь шумит, словно закипающий чайник,
Поднимаясь с пятого этажа на шестой этаж...
Посиди с бессонным мало ли кем, когда силы его иссякли,
Ему будет что вспомнить, когда ты его предашь.....
__________________________________________
В номере гостиничном, скрипучем,
грешный лоб ладонью подперев,
прочитай стихи о самом лучшем,
всех на свете бардов перепев.

Чтобы молодящиеся Гали,
позабыв ежеминутный хлам,
горничные, за стеной рыдали,
растирая краску по щекам...
____________________________
А воздух его парфюма, пота и табака
Да старой заварки - стал нестерпимо вкусным.
Вдохнуть бы побольше, стать бы турбонаддувным.

Ты просишь:
- Можно я поживу у него пока?
Надеясь:
- Можно я поживу с ним?
Глотая:
- Можно я поживу в нем?...
_______________________
С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.

Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.

Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.

Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.

Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»; она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.

Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала. Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.

Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба. Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола. А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.

Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится. Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.

Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая». Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.

И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота – остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.
_________________________________________________________________________________________
Говард Кнолл красавец, и это свойство его с младенчества отличает.
Его только завистник не признает, только безнадежный не замечает.
В Говарде всякий души не чает,
Он любую денежку выручает
И любую девушку приручает –
И поэтому Говард всегда скучает.

Старший Кнолл адвокат, он сухой и желтый, что твой пергамент,
Он обожает сына, и четверга нет,
Чтоб они не сидели в пабе, где им сварганят
По какой-нибудь замечательной блади мэри.
Кнолл человечней сына – по крайней мере,
Он утешает женщин, которых тот отвергает.

Вот какая-нибудь о встрече его попросит,
И придет, и губа у нее дрожит, и вот-вот ее всю расквасит,
А у старшего Кнолла и хрипотца, и проседь,
Он глядит на нее, как сентиментальный бассет.

«Я понимаю, трудно с собой бороться, -
И такая, в глазах его легкая виноватца, -
Но стоит ли плакать из-за моего уродца?
Милочка, полно, глупо так убиваться».

Нынче Говарда любит Бет (при живом-то муже).
Бет звонит ему в дверь, затянув поясок потуже,
Приезжает на час, хоть в съемочном макияже,
Хоть на сутки между гастролей даже,
Хлопает ртом, говорит ему «я же, я же»,
Только он не любит и эту тоже,
От нее ему только хуже.

Говард говорит отцу: «Бет не стоила мне ни пенса.
Ни одного усилия, даже танца.
Почему я прошу только сигарету, они мне уже «останься»?
Ослабляю галстук, они мне уже «разденься»?
Пап, я вырасту в мизантропа и извращенца,
Эти люди мне просто не оставляют шанса».
Кнолл осознает, что его сынок не имеет сердца,
Но уж больно циничен, чтоб из-за этого сокрушаться.
Говорит: «Ну пусть Бет заедет на той неделе поутешаться».

***

Через неделю и семь неотвеченных вызовов на мобильном,
Говард ночью вскакивает в обильном
Ледяном поту, проступающем пятнами на пижаме.
Ему снилось, что Бет находят за гаражами,
Мертвую и вспухшую, чем-то, видимо, обкололась.
Говард перезванивает, слышит грустный и сонный голос,
Он внутри у нее похрустывает, как щербет.
Говард выдыхает и произносит: «Бет,
Я соскучился». Сердце ухает, как в колодце.
Да их, кажется, все четыре по телу бьется.
Повисает пауза.
Бет тихонько в ответ смеется.

Старший Кнолл ее не дожидается на обед.
_____________________________________________________