Вина

Продолжаю публиковать из собственноручно написанного... Кому интересно, милости прошу..

Удар.
Голова хрупкой, на первый взляд, девушки неестественно резко дернулась в сторону. Длинные темные волосы не давали Ему возможности видеть насколько лицо ее было обезображено его невероятной силы ударами.
Еще удар.
Редкие всхлипы, которые Она старалась подавить еще при подходе к горлу, наполняли цокольный этаж дома, в котором Им когда-то было так хорошо вдвоем, ощущением конца. Он бил яростно, тыльной стороною ладони!
Еще удар.
Она даже не пыталась закрыть лицо руками, не осмеливалась просить его, чтобы он остановился. Именно лицо ее, так горячо любимое им когда-то, представлялось ему в тот момент вместилищем зла и порока.
Еще удар.
Всего час назад Он лежал с нею рядом на крохотном диване и, закрыв глаза, кончиками пальцев внимал красоте ее тела. Он прикаснулся к пояснице, а затем медленно проделал мицинцем путь вдоль позвоночника до самого затылка. Рука скольнула по ее лицу, как будто Он пытался выяснить, на месте ли выразительные скулы и морщинки, появивщиеся от ее искрящейся улыбки. Он знал ее всю!
Еще удар.
Ее тело обмякло, ноги невольно подкосились, усадив девушку на бетонный пол. Лицо было покрыто ссадинами и капельками крови, которые смешиваясь с потекшей тушью, придавали ярко красному цвету крови, оттенки черного.
Удар..
Ей было суждено умереть в эту ночь. Где-то на окраине города в пустом холодном помещении, изуродованной до неузнаваемости. Она была с этим согласна. Исход был бы именно таким, если бы не..
Удар, после которого сердце его остановилось, прекратило стучаться навсегда, от сумашествия, совершенного им!
Теперь уже смех вырывался из ее горла! Она смеялась, как будто была безмерно счастлива, оставшись в живых. Она смеялась и смеялась, не находя в себе сил остановиться. Рука ее ощупывала покрытие пола, пока не наткнулась ржавый гвоздь, лежавший на полу еще со времен строительства дома. Сжав его в руке, Она истерически рвала кожу на своем запястьи, заливаясь пронзительным смехом, ощущая как слезы катятся по лицу и скрываются в волокнах ее трикотажной маечки.
Когда все звуки в подвале дома стихли, она была мертва.
Она была виновата перед ним.
Она не смогла простить себе его смерти.

Dvl