мая исполняется 16 лет со дня гибели Айртона Сенны

Яркое солнце плыло над Имолой, от утреннего дождя не осталось и следа, но в боксах Toleman царило уныние. Только что закончилась субботняя квалификация, и Айртон Сенна натянуто улыбался журналистам. “Конечно, я расстроен, но думаю, команда поступила правильно. Это даже хорошо, сезон продолжается, а Michelin - лучшая резина”. Он говорил то, что должен был говорить, но в глазах молодого бразильца были грусть и уныние. Вчера, из-за финансовых разногласий с Pirelli, Тед Тоулмен и Алекс Хокридж прислали из штаб-квартиры команды распоряжение не стартовать в заездах. Сегодня они все-таки дали “добро” на участие в тренировках, и в утренней сесии под дождем, проехав всего 8 кругов, Сенна показал 19-е время. Но в квалификации у него полетел топливный насос, бразилец стал 28-м и не попал в число 26 счастливчиков, которым завтра предстояло побороться за Большой Приз Сан-Марино, а ведь трасса ему очень даже понравилась - быстрая и техничная, она была построена словно специально для него.
ТРАГЕДИЯ
После той неудачи в мае 1984 года, когда Сенна единственный раз в жизни не смог пройти квалификацию, минуло почти 10 лет. 30 апреля 1994 года Айртон выиграл свою 8-ю(!) поул-позишн в Имоле, но на лице бразильца вновь были грусть и уныние. Впервые в жизни трехкратный чемпион мира Айртон Сенна, может быть, даже пожалел о том, что на этот раз он все же получил право выйти на старт. Этот последний уик-энд дался ему очень тяжело.
В пятницу в ужасную аварию попал его молодой друг Рубенс Баррикелло, Айртон поехал с ним в госпиталь Болоньи и не отходил от Рубиньо, пока не убедился, что его жизнь вне опасности. Суббота же окончательно вывела Сенну из равновесия. Во время квалификации в результате аварии погиб австриец Роланд Ратценбергер, и когда в тот же день Сенна звонил своей подруге Адриане Галистеу в Португалию, голос великого чемпиона постоянно срывался: “Черт, черт”, – Сенна все еще был в шоке. “Авария Рубиньо?” – спросила недоумевающая Адриана. “Нет, нет, это австрийский гонщик. Совсем молодой. Это был его второй Гран При. Я знаю, что он умер на трассе… но они утверждают, что он скончался в госпитале. Он умер здесь… Знаешь, я не хочу участвовать в гонке…” – выдавил из себя Сенна. На следующее утро Айртон попытался подготовить плацдарм для битвы с FIA за безопасность гонок, но времени у него уже почти не оставалось, через несколько часов ему надо было выходить на старт.
Он сделал то, что должен был сделать. Никто и никогда не узнает, какого морального напряжения стоило Сенне все же собраться на эту злополучную гонку. В тот день он был одним из трех гонщиков, которые 12 лет назад были в Зольдере, когда в такой же солнечный день погиб Жиль Вильнев – человек, чьим именем был назван тот роковой поворот, что вчера унес жизнь Роланда Ратценбергера. Никто и никогда не узнает, чего стоило Сенне заставить себя сесть в машину, потому что всего через 17 минут после старта в скоростном повороте Tamburello на 7-м круге гонки оборвалась и его жизнь. На скорости 220 км/ч Сенна влетел в бетонный отбойник, и по роковой случайности кусок подвески его Williams попал в голову бразильца, пробил череп и разорвал височную артерию. За следующие несколько минут Айртон потерял более 4 литров крови. Его доставили в госпиталь Maggiore в Болонье, и еще какое-то время аппараты искусственно поддерживали жизнь бразильского чемпиона.
Затем были похороны, и вся Бразилия высыпала на улицы Сан-Пауло, чтобы проститься со своим героем. Сенна был всенародным любимцем, его боготворили и в бедных латиноамериканских трущобах и в огромных аристократических особняках. В тот день перед лицом общего горя все были равны. Все, кроме одного человека. Хозяин “цирка Гран При” Берни Экклстоун стал нежеланным гостем на похоронах своего лучшего гонщика. Увидев его на церемонии, брат Сенны Леонардо да Силва в порыве гнева закричал: “Нет, только не этот!” и едва не набросился на “серого кардинала” с кулаками. У Леонардо были свои причины, чтобы не побояться нарушить приличия во время траурной церемонии. Во-первых, если бы FIA и FOCA признали то, в чем были уверены очень многие, в том числе Сенна, но что так и не удалось впоследствии доказать, а именно, что Ратценбергер умер прямо на трассе, а не в вертолете, как значилось в официальном свидетельстве, то по итальянским законам автодром должны были опечатать и гонку отменить, что спасло бы жизнь Сенне. Во-вторых, Леонардо никак не мог забыть своей последней встречи с Берни в Имоле.
Через несколько минут после аварии в Tamburello встревоженный Леонардо направился к автобусу FOCA, где Берни смотрел телевизор и слушал переговоры по радио внутренней сети трассы: профессор Сид Уоткинс как раз делал доклад о состоянии Сенны. Выслушав этот доклад и увидев Леонардо, Экклстоун сухо произнес: “Айртон мертв. Необходимо, чтобы вы приняли все необходимые меры”. Убитый этой трагической новостью Леонардо побрел прочь, однако через несколько минут Берни сам поймал его и поспешил “успокоить” бразильца: “Вы знаете, я плохо понял. Я перепутал слово “head” (голова) со словом “dead” (мертвый). Ваш брат серьезно ранен, но он жив”. Возможно, Экклстоун действительно ошибся, ведь официально смерть Сенны констатировали уже в госпитале Болоньи только через 4 часа, но Леонардо убежден, что Берни просто спасал тем самым Гран При Сан-Марино и свой бизнес. Между тем, несмотря на несколько остановок сердца, в больнице состояние Сенны удалось стабилизировать, но, как признается заведующая травматологическим отделением Maggiore Мария-Тереса Фьяндри, уже на тот момент все было бесполезно. При ударе Сенна потерял часть мозговой субстанции и был клинически мертв. Официально о смерти было объявлено только в 18:40, когда были отключены аппараты жизнеобеспечения. По словам Фьяндри, на нее не оказывалось никакого давления со стороны чиновников FIA.

РАССЛЕДОВАНИЕ
Сразу после катастрофы наблюдатели стали высказывать различные версии по поводу причин трагической аварии. Команда Williams в лице Патрика Хеда, в распоряжении которого был черный ящик с машины Сенны, поначалу настаивала на ошибке бразильца или кратковременной потере Сенной сознания, однако большинство гонщиков не верили в это. Говорили о поломке задней подвески, падении давления в шинах и т. д. В одном из интервью Жан Алези заметил, что Айртон скорее всего стал жертвой неисправности в системе рулевого управления. Прокуратура Болоньи, между тем, завела уголовное дело, и генеральный прокурор Маурицио Пассарини активно принялся за сбор доказательств, но в своих действиях он постоянно натыкался на противодействие автомобильных чиновников и некоторых заинтересованных и весьма влиятельных лиц. Тем не менее, уже к концу лета 1994 года после изучения обломков автомобиля Сенны, проведенного специалистами болонского университета, появилась первая, тогда еще неофициальная версия: Сенна погиб из-за поломки рулевой колонки, что привело к вылету с трассы и удару о стену под углом 22–24°. Как считали эксперты, угол удара был далеко не критичен и к гибели Сенны привел несчастный случай, в результате которого кусок подвески попал в голову бразильцу. Макс Мосли и Берни Экклстоун сразу ухватились за эту версию, но в деле Сенны все еще оставалось довольно много белых пятен. Долгое время прокуратура не могла получить от команды черные ящики с данными телеметрии (в конце концов, были получены лишь данные телеметрии работы двигателя), до конца лета 1994 года FOCA отрицала наличие видеозаписи, снятой бортовой камерой с машины Сенны, утверждая, что трансляция была прервана еще до входа Williams под номером “2” в Tamburello. Лишь осенью через итальянских и бразильских журналистов Маурицио Пассарини получил кассету с записью последних секунд трансляции, которая 26 октября была показана по каналу RAI. Бесконечные проблемы, возникавшие в процессе сбора доказательств, а также многочисленные перепроверки и экспертизы довольно сильно затянули процесс.

Окончательно обвинительное заключение было сформулировано лишь к концу 1996 года. 27 ноября Маурицио Пассарини объявил имена 6 человек, которым вскоре предстояло предстать перед итальянской Фемидой по обвинению в непредумышленном убийстве. Трое из них были представителями команды Williams: босс команды Фрэнк Уильямс, технический директор Патрик Хед и главный конструктор Эдриан Ньюи; двое – представителями трассы: директор автодрома в Имоле Федерико Бендинелли и бывший совладелец трассы Джорджио Поджи; и один представитель FIA – бывший директор гонок Ролан Брюинсеред. По мнению Пассарини, обвиняемым грозило тюремное заключение сроком до пяти лет.

На стол судьи города Имолы наконец легло 700-страничное дело о смерти Айртона Сенны. Следствие пришло к выводу, теперь уже официальному, что причиной аварии стала поломка рулевой колонки, модернизированной механиками Williams после того, как во время тестов во Франции Сенна пожаловался, что между приборным щитком его Williams и рулевым колесом слишком мало места, и это создавало бразильцу дополнительные неудобства. На FW16 рулевая колонка выполнялась из авиационной стали, и в Williams приняли решение просто разрезать колонку и нарастить ее, вставив внутрь тонкостенную трубу и приварив ее в местах крепления к основной колонке. В месте нижнего сварного крепления и произошел роковой надлом. На последних кадрах, снятых камерой с машины бразильца, видно, что Сенна безуспешно пытается повернуть влево, но в этот момент он, по сути, вращает уже лишь “баранку” рулевого колеса с приваренной к ней трубкой. Связи с управляемыми колесами уже нет, и Williams продолжает двигаться по прямой. Позднее специалисты Металлургического института Болоньи с помощью электронного микроскопа установят, что в месте перелома рулевой колонки усталость металла составила более 60%. Итак, если причины аварии стали более или менее ясны, то оставался вопрос: мог ли Сенна что-либо предпринять, чтобы все еще избежать аварии, или хотя бы смягчить силу удара? Увы, но видимо Айртон действительно сделал все, что было возможно. Поначалу, вероятно, почувствовав, что с машиной не все в порядке, Сенна немного убрал ногу с педали газа (снизив давление примерно на 40%) и в следующую секунду начал экстренное торможение, одновременно (судя по положению шлема и движению рук в кокпите) все еще тщетно пытаясь повернуть влево. Неотвратимость аварии Сенна вероятно понял через 11,3 секунды после того, как машина пересекла электронную линию засечки времени и ушла на 7-й круг. С этого момента в его распоряжении оставалось еще около полутора секунд и 121 метр до бетонной стены. И здесь Айртону снова не повезло. В Tamburello Williams шел на скорости 310 км/ч, и будь асфальт абсолютно ровным, Сенна, вероятно, успел бы снизить скорость до 150–170 км/ч. На 83 метрах дорожного полотна Айртон действительно успел существенно затормозить (до 231 км/ч), но дальше начиналась полоса безопасности (до роковой стены оставалось всего 38 метров). Узкая полоска травы в Tamburello была опущена чуть ниже уровня дорожного полотна и Williams, словно сорвавшись с небольшого трамплина, буквально полетел в стену. Покрышки вновь коснулись земли уже перед самым отбойником, но было поздно, это касание снизило скорость всего на 11 км/ч, и в момент удара о стену Williams имел скорость 220 км/ч.

СУД
Первое заседание городского суда Имолы под председательством 35-летнего судьи Антонио Костанцо было намечено на 20 февраля 1997 года, но за четыре дня до назначенной даты в английской прессе была неожиданно обнародована новая версия причин аварии Сенны. 16 февраля в лондонской Sunday Times была опубликована сенсационная фотография француза Поля-Анри Кайе с комментариями двух весьма уважаемых автоспортивных обозревателей – Тима Рэймента и Питера Виндзора. На фото, пролежавшем в столе у Кайе более 2,5 лет, перед автомобилем Сенны виден кусок элерона или обтекателя от разрушенного еще на старте Benetton Джей Джей Лехто. По версии Рэймента и Виндзора Сенна мог попытаться объехать его, в результате чего его Williams наскочил на неровность трассы и потерял сцепление с дорогой, что и привело к аварии. По мнению некоторых специалистов, фотография была опубликована за несколько дней до начала судебного разбирательства с единственной целью – дать дополнительный козырь адвокатам Фрэнка Уильямса. Однако, сославшись на плохое качество снимка, адвокаты Фрэнка, как и генеральная прокуратура Болоньи, отказались приобщить наглядное свидетельство Кайе к делу.

Наконец, 20 февраля, узкий мощеный двор и две лестницы, ведущие в облицованный тяжелыми дубовыми панелями зал городской дискотеки в Имоле, на время переоборудованный для судебных слушаний, заполнились огромным количеством посетителей. Впервые почти за 200 лет (а первое уголовное дело, о котором сохранились записи в архивах, разбиралось здесь еще в 1806 году) к залу судебных заседаний крошечного городка Имола было приковано такое пристальное внимание всего мира. На смену делам о нарушении правил дорожного движения, осуждении мелких жуликов и аферистов, которые до этого составляли основную практику местных служителей Фемиды, пришло самое громкое дело в истории мирового автоспорта – дело о непредумышленном убийстве трехкратного чемпиона мира Айртона Сенны да Силвы. Судья Антонио Костанцо занял свое место в кресле под распятием и огромной надписью: “La Legge E Uguale Per Tutti” (Закон Един Для Всех), и началось первое слушание судебного заседания, которое продлится еще почти десять месяцев. С самого начала слушаний в зале суда присутствовал адвокат семьи Сенны Джованни Каркатерра, но, как отметил итальянец, он был здесь только как наблюдатель, поскольку семья чемпиона не намеревалась подавать гражданского иска против обвиняемых. Из-за отсутствия места мы не будем приводить здесь стенограммы судебных заседаний. Оговоримся только, что команда Williams в качестве платформы для своей защиты выбрала гипотезу о том, что изменения в конструкции рулевого вала, произведенные командой, были абсолютно надежны (в доказательство приводилось заявление, что подобная конструкция использовалась с первых гонок сезона, но ни в Сан-Пауло, ни в Аиде проблем с рулевой колонкой не возникло), а разлом колонки произошел только в момент удара Williams о стену, но никак не в повороте. Основным свидетелем по этому вопросу должен был стать партнер Сенны по Williams Дэмон Хилл, но англичанин (в тот момент уже выступавший за Arrows) на допросах отличался удивительной забывчивостью и почти ничего не помнил из событий начала 1994 года, что было, скорее всего, на руку Williams. Обвинения, выдвигавшиеся против хозяев автодрома им. Энцо и Дино Феррари и представителя FIA были не столь серьезны, как в случае с Williams.

С февраля по декабрь в Имоле прошло 31 судебное заседание, и было допрошено около 50 свидетелей. Еще до первого заседания руководители некоторых команд (Тиррелл, Бриаторе) вольно или невольно оказали давление на суд, заявив, что в случае вынесения обвинительного приговора их “конюшни” откажутся участвовать в гонках на территории Италии. После многомесячного разбирательства, 16 декабря 1997 года, Антонио Костанцо наконец вынес свой вердикт: “В соответствии со статьей 530 УК Италии подсудимые Фрэнк Уильямс, Патрик Хед и Эдриан Ньюи оправдываются по причине отсутствия доказательств их вины; подсудимые Федерико Бендинелли, Джорджио Поджи и Ролан Брюинсеред оправдываются, поскольку в их действиях не обнаружено состава преступления. С этого момента я устанавливаю 90-дневный срок для подачи апелляций как со стороны защиты, так и со стороны обвинения”. Все остались довольны, кроме главного обвинителя Маурицио Пассарини, к тому моменту работавшего над делом Сенны уже более 3,5 лет. В своем последнем судебном выступлении в конце ноября Маурицио согласился снять обвинения с Уильямса, Бендинелли, Поджи и Брюинсереда, но настаивал на том, что Хед и Ньюи должны ответить за гибель Сенны, поскольку именно их он считал виновными в роковой модификации рулевой колонки. Пассарини не изменил своего мнения и после вынесения приговора. Семья Сенны, наоборот, отнеслась к процессу с удивительным равнодушием.

Через три года и семь с половиной месяцев после гибели бразильского Волшебника дело о его смерти было, наконец, закрыто и сдано в архив. У одних это вызвало сожаление, у большинства – вздох облегчения. Величайшего гонщика последних десятилетий оставили в покое. Его больше нет с нами, но он навечно останется в сердцах миллионов поклонников “королевских гонок”. В тот солнечный майский день – пять лет назад – с детства влюбленный в гонки Сенна, может быть, впервые в жизни не хотел выходить на старт. Но он вышел… Он сделал то, что должен был сделать по правилам того мира, в котором жил. Мира, который, как айсберг в холодном океане, на семь восьмых скрыт под водой, потому зрители видят только его блестящую, обласканную солнцем верхушку. Но иногда этот айсберг подтаивает и переворачивается, и тогда становится видна его изрытая тайными течениями подводная часть. 1 мая 1994 года айсберг перевернулся в последний раз, и мы увидели тьму в глубине его белых пещер. Вместе с ним перевернулся и мир Формулы-1. Теперь это другой мир – мир без Сенны.