Дядька решил, что Лансер лучше. Ну что-ж, тут души больше, — решил я. Было принято дело собрать подвеску, ибо на одном колесе не уедешь далеко. Ему показалось, что средней 140 ему мало, максималки 170 ещё меньше, взял серого, которых очень много, проезжая мимо какого-либо, всегда смотрю номер, потому что найти нереально практически его. Он ее тестил 60 тысяч. 60 из них — с новым мотором. Тот был такой же, брат — соплеменник, как две капли воды похожий на новенького. Везли его откуда-то с тёпла, южные ветра омывали его, с тех пор много ветра "отумывали" все, что можно было, теперь омывается "Селенией" и соляркой сомнительного происхождения. Ракушка. Нормальные такие, знаете-ли. Стеклышки помоют, пожелают счастливого пути, угостят чашечкой горячего кофе. 375 тысяч счастливых и не очень, но всегда насыщенных и интересных, правдоподобных и душевных километров было пройдено за двадцать лет. Их было бы намного больше, если бы старушка не унывала в домике долгих четыре года. Очень долгих. Жгучего исконно итальянского темперамента поубавилось, тот блеск в глазах немного ослаб, появились слезы радости, увидев свет после тьмы. Итаьяшечка настолько рвалась на волю, что, едва запалив огнем свечи накала, издала итальяно-тракторный голосок, не затихающий с тех пор ни на трассе, ни в мороз, ни в длинных жарких пробках. Есть косяки в моей электрике, в проводках, кучей расстеленных на полу, ждущих новую сигнализацию, обвивающих ногу, как маленькие червячки, роющие туннели и простилающие себе путь к ядру планеты. Характер решает все. Ничего не видно за узнаваемостью, индивидуальностью, харизмой. Ляпы утеряны. Искать их можно — но это будет огромный перечень, который просто пройдет сквозь тебя, потому что любовь. она первая. ее невозможно забыть… она снится ночью. она очень глубоко, ее невозможно спрятать. она единственная и последняя первая любовь из всех первых любвей тебя овивавших… она главная. И с этим невозможно спорить.